Убойная линия. Крутые меры - Илья Бушмин

– О, главк приперся. Силин, опять ты?

– Где труп? – нетерпеливо буркнул я.

ППСники, мешающие обзору, расступились. Убитый – мужчина в дорогом костюме, который лежал на груди, откинув в сторону одну руку и подмяв под себя вторую. Так бывает при падении. На затылке я различил черное пятно, сверкающее на свету. Контрольный выстрел в затылок. И кровь еще сочилась. Рядом с телом валялся дорогой кожаный портфель, но не он сейчас занимал меня.

– Макс, ты че творишь! – опешил Артемов, увидев, что я начал переворачивать труп. – Его не смотрели еще!

Все, что я хотел увидеть – лицо убитого. И когда увидел, то сразу узнал. Тот самый преуспевающий мужичок с фотографии, найденной у Фролова.

– Твою мать! – прорычал я, с досадой глядя на Артемова, будто это он во всем виноват. – Если бы ваш гребаный Иванюк не за палками гнался, а работу свою делал, этот мужик был бы жив сейчас! Мы заказуху могли предотвратить! – поднявшись, я сплюнул и в сердцах развел руками: – Но, б… дь, опоздали. Опоздали…

– Мужики, надо переписать номера машин, которые тут стоят. И тех, которые стоят на улице, у въезда во двор.

– Зачем?

– Да я и сам могу. Но если я что-то пропущу, то так и придется объяснять. ППСники стояли и страдали херней вместо того, чтобы помочь.

Один из патрульных, тот, что поборзее, хотел сказать мне что-то, но второй остановил его, пихнув в бок. И вдвоем они затопали к ряду припаркованных параллельно дому автомобилей.

Настроение у меня было – паршивей некуда. Итак, ситуация ясна. Данный убиенный гражданин и был объектом разработки группы, которую подрядили для его устранения. В группу вошел Фролов. Такая работа ему не понравилась. Дальше возможны варианты. Скорее всего, каким-то образом о длинном языке Фролова стало известно остальным наемникам, сколько бы их не было, и они решили устранить угрозу. А затем подстраховались – неизвестно ведь, кому именно Фролов наболтал о заказе – и форсировали события. Чтобы заказуха не провалилась, и вместо денег киллеры не получили предъяву, они решили действовать сразу же. И устранили объект в тот же день.

Докурив, я вернулся за желтую линию оцепления, которая ограждала место преступления от простых смертных.

– Стас, здесь видеонаблюдение есть?

– А я почем знаю?

Артемов, гад. Знает, что на них это дело не спихнут в любом случае, вот и пальцы гнет. Что ж вы опера за народ такой гнилой, а. Сам Артемов ковырялся на асфальте, вооруженный фонариком. Вот он замер, возопил что-то нечленораздельное и замахал криминалисту. В свете фар ближайшей машины ППС я различил, как Артемов с помощью карандаша – чтобы не оставлять пальцев – поднял с земли гильзу.

– Девять миллиметров, как и первая.

Судмедэксперт тем временем закончил с осмотром трупа и дал мне отмашку: «Можете смотреть». Я быстро пошарил по карманам убитого. Визитница. Кошелек. В кошельке куча кредиток. Я вытащил парочку, чтобы проверить фамилию. На каждой банковской карте выпуклые квадратные буквы гласили «GOMONOV». Во внутреннем кармане нашелся и паспорт.

– Гомонов Артемий Михайлович.

Кто-то из ППСников был местным остряком, потому что подмигнул Артемову и ухмыльнулся:

– Если встать между вами, можно желание загадывать. Или жмур не считается?

Второй ППСник был любознательной натурой, потому что спросил:

– А Артем и Артемий это одно имя или разные?

С каким сбродом приходится работать, господи.

– Тележурнал «Хочу все знать», – буркнул я, листая паспорт. – Прописан здесь. Квартира 142. Судя по штампу, женат. Стас, надо наверх кого-нибудь послать.

Артемов был гением перепоручений. Вот и сейчас он завертел головой:

– Так, участкового никто не видел?

– А сам?

– Моя работа и так слишком тяжела.

Я задержал на нем взгляд, чтобы убедиться, что тот не шутит. Потом порылся в визитнице убитого Гомонова. Отдельной кучкой, заложенные под край кожаной обложки аксессуара для карточек, хранились визитки самого убитого. Имя, фамилия, отчество, должность – генеральный директор – и место работы.

– ООО «Вига Кондитер», – прочел я вслух. – Кому-нибудь это название о чем-нибудь говорит?

Молчание было мне ответом. Как всегда.

А тем временем два ППСника, которых я отправил переписывать номера машин, благополучно вышли со двора. Перед домом было припарковано несколько автомобилей, и патрульные, передвигаясь вразвалочку и лениво, как дома по направлению к любимому дивану после сытного обеда, потопали вдоль тротуара. Один светил фонарем, высвечивая регистрационные номера, второй записывал их.

– Про приказ новый слышал?

– О спортивной подготовке?

– Угу. Завтра вроде огласят.

– Спортивная подготовка, б… дь. У меня смена по восемь часов, плюс еще час-полтора надо бумажки подбивать. Плюс как бы поспать иногда хочется. Если и в спортзал ходить, с женой вообще можно разводиться сразу.

– Погоди. Ты ж и так разводиться вроде хотел.

– Ну так это если новую найду. А если времени не будет, как я это сделаю? Долбанная ментура.

– В натуре. Долбанная ментура.

Закончив, они спрятали блокнот и фонарик и той же ленивой походочкой, только еще медленнее, вернулись назад. ППСники еще не успели скрыться за воротами, отделявшими дворовую территорию элитной новостройки от остального мира, когда что-то зашевелилось в одном из автомобилей. Это был старенький, видавший всякое «жигуленок». В салоне находился человек: он прятался внизу, под рулевым колесом, молясь, чтобы патрульные его не заметили. Сейчас он пытался перевести дух и широкими глазами смотрел в спины удаляющихся полицейских, не веря, что пронесло. А когда поверил, с облегчением выдохнул себе под нос:

– Долбанные менты.

Даже не подозревая, насколько он солидарен с патрульными, Шкет – так его звали, запомните эту кличку – завел двигатель, и «жигуленок» тихонько тронулся с места.

– Жена убитого была в шоке, поэтому поговорить с ней не получилось. Она просто не в том состоянии была. Что по самому убитому, то Гомонов – руководитель и владелец фирмы «Вига Кондитер». Как я понял, предприятие занимается оптовыми поставками напитков и кондитерских изделий в магазины и торговые сети.

Девять утра, здание отдела СК по городу. Рабочее совещание по ночному убийству. Несколько оперов, криминалист и я. Докладывал, собственно, ваш покорный слуга.

– Ясно, ясно, – следователь Ковин кашлянул. – Так, а… а кто вызвал полицию?

В городском СК на расследование убийства коммерсанта Гомонова назначили следователя Ковина. Он был новеньким в следствии, и нам еще не довелось с ним работать. Поэтому я – проклятый оптимизм – с чего-то сразу решил, что следак окажется толковым. Но первого же взгляда на него было достаточно, чтобы понять – это не так. Ковину было не больше 25. Зато от гонора и самодовольства его буквально распирало. Настолько, что по этой части он, наверное, и Варецкого затмил бы. Хотя я приверженец теории, что самые паскудные черты характера человека проявляются и на его физиономии, надо верить, что внешность – не главное. Но и первых двух минут общения с Ковиным мне хватило, чтобы увидеть – парень недалек. Точнее, глуповат. В общем, туп как пробка. Вместе с гонором гремучее сочетание.